Неистовым.

Заниматься любовью с Эктоном Мари было приятно, но секс с ним быстро стал привычным. Эктон ее ничем не удивлял, никогда не сходил с ума от желания, никогда не овладевал ею с яростной неистовостью. Она была счастлива с ним, хотя знала, что их сексуальным отношениям далеко до идеала, и всегда мечтала о пылкости.

Но вдруг Макрив окажется чересчур страстным? Бессмертные мужчины славились своей неутомимостью в постели, но оборотни в придачу еще царапались и кусались. А Макрив, кроме всего прочего, отличался огромными размерами – всего.

«И почему я думаю об этом?»

Не отдавая себе отчета, она искоса поглядывала в его сторону, пока он не скрылся из виду. Интересно, как долго они с Ридстромом будут отсутствовать?

Двое крупных мужчин, ведущих разговор. Она была готова на все, чтобы услышать, о чем они говорят…

«Постой-ка…» Вынув из ушей наушники, Мари взяла пудреницу и открыла крышку.

Не только услышать… но и увидеть.

Глава 28

– Значит, с ней никакого прогресса? – спросил Ридстром, сидя на валуне и затачивая свой меч. Бауэн топтался у разгорающегося костра.

– Ноль целых ноль десятых.

– Завтра полнолуние.

– Скажи мне, если я чего-то не знаю.

Он вытягивался в жилу, чтобы охранять ведьму, не распускать руки, чтобы решить, кто и что она для него. Да еще ему не давала покоя тень прибывающей луны.

С другой стороны, заботясь о безопасности ведьмы, он не мог не признать, что она полна энергии и просто так не сдастся. Ведьма была борцом.

К несчастью, он сделал все для того, чтобы она видела в нем врага.

– Никак не возьму в толк, зачем тебе понадобилась в этом путешествии компания, – заметил Ридстром. – Я ведь для тебя не просто дополнительный меч, верно?

Бауэн покачал головой:

– Если мы не успеем вовремя вывести ее отсюда, тебе придется спрятать ее. У меня не будет времени завоевать ее доверие или подготовить.

– Думаешь, она сбежит от тебя?

– Я не могу рисковать…

Он замер, когда потянуло странным ветром, принесшим ледяной холод. Оба, Макрив и Ридстром, огляделись. У Бауэна вдруг возникло ощущение, что за ними наблюдают.

– Ты, случайно, ничего такого не видишь, чего не вижу я? – спросил Ридстром.

– Нет. Я бы почуял, если бы кто-нибудь приблизился.

Стряхнув с себя странное ощущение, он возобновил хождение, раздумывая, какие шаги предпринять дальше. «Что мне дальше делать? Вызвать на бой и убить Кейда?».

– Нуда – Перестань думать об этом, – остановил его Ридстром. – Я не позволю тебе убить Кейда, так что выкинь это из головы.

– Я думал, что твоя способность угадывать мысли связана с телепортацией, – прищурился Бауэн.

– В этом случае необязательно уметь читать мысли. Но чтобы ты знал, если кто и убьет моего брата, так только я сам. К тому же тебе нужно беспокоиться не только о Кейде.

– То есть?

– Марикета скоро преобразится, – сказал Ридстром.

– И что?

– А то, что уже готова для спаривания. – Ридстром почесал подбородок. – Никогда не видел такой готовой самки.

– Не говори о ней так! Ридстром пожал плечами:

– Жаль, что ты не слышал Тирни. Я был возле нее последние три недели. И это с каждым днем чувствуется все сильнее. Если вы вернетесь в цивилизованный мир, не установив между собой каких-либо уз… другие самцы отнимут ее у тебя.

– Узы? Не представляю, как это возможно. Она ненавидит меня. – Бауэн опустился на пенек. – У меня никогда не было проблем с женщинами. – Женщины всегда к нему тянулись, стоило лишь поманить их пальцем. Теперь он всерьез задавался вопросом, сумеет ли завоевать Марикету.

– В этом есть некая ирония. Ты хочешь ведьму, но она не хочет тебя.

– Она сказала, что мы несовместимы или что-то в этом роде. – Бауэн нахмурился. – А знаешь, из-за чего весь сыр-бор? – Когда Ридстром покачал головой, Бауэн продолжил: – Она спросила меня, вернулся бы я за Марией.

– Определяющий вопрос.

– На чьей ты стороне, черт побери? – вспылил Бауэн, а Ридстром только пожал плечами. – Она спросила, а я ответил… что вернулся бы.

– Опрометчиво, шотландец.

– Но в тот момент я так чувствовал. Или нужно было солгать?

– В тот момент? А двенадцать часов спустя что-то изменилось? Разве я не говорил тебе принять решение и следовать ему?

– Это не так просто. Каждый раз, когда я сознаю, как сильно хочу ведьму, я чувствую, что совершаю измену. А я не хочу, чтобы Марикета считала меня неверным! Но на самом деле это же не измена, если она и впрямь Мария. – Он провел рукой по волосам. – Можно свихнуться, думая об этом.

– Пораскинь мозгами. Какие у тебя с ней «за» и «против»?

– Пораскинуть мозгами! Да невозможно тут размышлять! Ты не знаешь, что это за мука. Представь, что встретил демонессу, потрясшую твою невозмутимость. Посмеюсь же я над тобой, когда каждый раз, видя ее, будешь свирепеть, а рога твои – чернеть и вытягиваться.

– Ясно. А теперь начни с «за».

– Очень хор-р-рошо. Она умная, она смелая, и, боги, природа не обидела ее формами. Да, я типичный самец и не раскаиваюсь в этом. Я хочу, чтобы самая сексуальная самка стала моей. Не стану лукавить, я хочу обнимать ее и спать с ней. И хочу, чтобы она хотела меня так же.

– «Против»…

– Это главным образом колдовство. Разве сам ты не стал бы немного нервничать, если бы твоя женщина пускала в ход силу атомной бомбы каждый раз, когда ты вызывал ее недовольство?

Сочувственно кивнув, Ридстром заметил:

– А если забыть о том, что она ведьма…

– Можно, – перебил его Бауэн. – Колдовство – дело произвольное. Я бы мог сделать так, чтобы они никогда…

Его внезапно ужалила неизвестно откуда взявшаяся пчела.

– Вот черт, – пробурчал он, отмахиваясь, и продолжил: – Если бы я увез ее из ковена и окружил оборотнями…

Еще один укол пчелиного жала.

– Сучье вымя!

Когда снова потянуло ледяным холодком, Бауэн прищурился.

– Ведьма. – И поднял глаза к небу, затем обвел взглядом окрестности. – Снова со мной играет! Придется взгреть ее за это.

Заметив, что Кейд и Тирни вернулись, Мари быстро закрыла пудреницу и спрятала в карман. Но даже сейчас у нее кружилась голова от всего, что сказал Макрив, и, естественно, ей страшно хотелось ужалить его еще раз.

Она не знала, что больше ее задело: то, что он с такой легкостью собирался лишить ее магии, или то, что назвал «самой сексуальной женщиной на свете». «Самая сексуальная» значило сексуальнее его совершенной подруги…

– Вижу, ты пережила прошлую ночь, – заметил Кейд, занимая место рядом с Мари на камне.

– Чуть не умерла от раздражения, но это, пожалуй, и все. Он стащил с себя пропитанную потом рубаху.

– Должен признаться, ожидал, что все будет иначе. – При виде ее поднятых бровей пояснил: – Бауэн всегда имел большой успех у женщин. У «девок», как он их называл. И менял их каждую ночь.

Девки?

– Правда? – Она не ревновала. Еще чего? – Ридстром как будто с ним в приятельских отношениях, а ты нет. Почему?

– Мы подрались из-за женщины.

Небольшой укол ревности. Из-за нее мужчины никогда не дрались.

– И что же случилось?

– Он знал, что она не его пара и что могла стать моей. Но он взял ее, чтобы досадить мне. После него у нее уже не нашлось времени на демона-наемника. Хотя он уже больше с ней не встречался.

– Я. для тебя – попытка отомстить ему? Кейд провел рукой по своим рогам.

– Может быть. Тебя это обижает?

– Нет, потому что и я могла бы воспользоваться тобой, чтобы вызвать его ревность.

– Потому что сама хочешь его?

– Нет, потому что он хочет меня. – Она сладко улыбнулась. – И я хочу сделать ему больно.

– Макрив и так давно переспел для такой, как ты.

– Значит, не зря стараюсь. – Она убрала волосы за ухо. – Кейд, я тут кое о чем размышляла. Ридстром сказал мне, что вы росли порознь.

– Меня воспитывали приемные родители. Я редко виделся с семьей. Таков обычай.